Как в россии бизнес кошмарят
Как силовики «кошмарят бизнес»: история на конкретном примере
Несмотря на требования и заявления президента, российские силовики продолжают «кошмарить бизнес». До сих пор тысячи предпринимателей продолжают ждать суда в СИЗО, несмотря на разъяснения пленума Верховного суда. Подобные случаи несут настолько массовый характер, что на начало апреля назначена всероссийская акция.
«Родилось предложение, чтобы 10 апреля все заключенные по „предпринимательским“ статьям во всех СИЗО подали жалобы в суды, ссылаясь именно на разъяснения пленума и послание президента РФ. Из этого мы сможем сделать вывод, насколько для первичных звеньев судебной власти разъяснения Верховного суда РФ являются авторитетными», — заявил «Ридусу» председатель ОНК Москвы Вадим Горшенин.
Герою этого материала повезло больше: он хотя бы не в тюрьме, находится под подпиской о невыезде. Тем не менее счастливчиком Валерия Калякина тоже не назовешь. Под ударом оказался не только бизнес, но и вся семья: он сам, жена и двое детей.
«Вся эта история началась около семи лет назад. У семьи есть бизнес, сеть газовых заправок. Я его построил с нуля, а потом отдал детям, передав в управление земляку: жили в одном доме в детстве, ну и коллегами были. Сам я уже более десяти лет полностью погружен в общественную работу, которая включает в себя как внутрироссийскую, так и международную деятельность. Это отнимало все мое время, включая выходные. Вот после того, когда я отошел от дел, наши проблемы и обозначились», — рассказывает Калякин.
Очень странные дела
Долгое время у семьи Калякиных фактически не было конкурентов. Ситуация изменилась после передачи бизнеса. «Сначала один из арендодателей выставил условия, несовместимые с продолжением сотрудничества, поэтому, пришлось отказаться. Так появился Захаров Антон, который взял эти объекты в аренду. Это и стало началом всей эпопеи. С первых же шагов он начал выстраивать враждебные отношения с указанием на поддержку в силовых структурах, не скрывая этих связей», — рассказывает Валерий Калякин.
«Начались различные проверки: налоговой, Ростехнадзора, ОБЭПа, земельного комитета и так далее. Шли они лет семь, наиболее интенсивно — последние три года. Все проверки мы прошли, в лучшем случае небольшие изъяны находили», — говорит бывший предприниматель.
В 2014 году на смену проверкам пришли «оперативно-розыскные мероприятия» и уголовное дело. На скамье подсудимых оказалась сразу вся семья: отец и сын в качестве обвиняемых, жена и дочь в качестве соучастников.
«Повод для уголовного дела — отсутствие лицензии на предпринимательскую деятельность. Нам вменяют период за 12−13 год, привлекают лично меня, хотя ни юридического, никакого отношения к фирме я в то время не имел. Как они на это ссылаются: фактически он был руководителем. Какие факты? Доказательной базы никакой нет», — говорит Валерий.
С его слов, никакого отношения к бизнесу не имели и его жена с дочерью. Документы подтверждают, что в указанный период Алена Валерьевна получала очное образование в МГИМО, а супруга — Елена Анатольевна — работала заведующей терапевтического отделения в местной больнице.
«Это такой вариант давления на нас», — уверен Валерий.
Его слова не лишены смысла. Следствие любопытным образом трактовало иные судебные предписания. Например, по одному из судебных постановлений, предписывающих арест одной заправки, арестовано было 4 объекта.
«На все возражения о незаконности происходящего приставы молчали. После того, как выяснилось, что остановка деятельности действительно была незаконной, Арютин, Гуляев и Юров начали планировать другие варианты остановить деятельность АГЗС», — говорит Калякин.
«Здесь явное должностное преступление, превышение должностных полномочий приставом, исполнителем. Если оно не соответствует тексту суда, оно незаконно, — говорит адвокат Оксана Михалкина. — Здесь есть состав преступления в действиях должностных лиц».
«Я считаю, что следователи любым путем хотели остановить деятельность всех четырех АГЗС, чтобы создать экономические проблемы для членов моей семьи и упростить процесс ликвидации бизнеса», — считает Калякин.
В паскалях не только сила, но и правда
В чем же состоит обвинение: по мнению следствия, в указанный период фирма Калякина работала без лицензии, тем самым причинив серьезный экономический ущерб государству. Однако по словам обвиняемых лицензия им вообще была не нужна. Дело в том, что для газового оборудования 4 класса опасности такие документы не нужны. Факторов, влияющих на эту саму опасность, довольно много, но в данном случае значение имеет лишь один — давление.
Так вот, по словам обвиняемых, с давлением на их оборудовании все в порядке, оно не превышает 1,56 Мпа, следовательно, относится к 4 классу опасности. Однако следователи не захотели исследовать манометры на каждом из сосудов и исследовать текущее и расчетное давление. В экспертизе оборудования также было отказано. Не приобщены к делу паспорта на сосуды.
Более того, когда по запросу местного Ростехнадзор приставы в очередной раз арестовали заправки «из-за грубых нарушений лицензионных требований», арбитражный суд встал на сторону Калякиных и отменил арест, убедившись, что предприниматели используют оборудование именно 4 класса.
Выходит, состава преступления нет? Однако Домодевский суд так не считает. Во всех ходатайствах обвиняемых — отказано, включая проведение независимой экспертизы на класс опасности.
По еще одному весьма интересному совпадению, главным свидетелем обвинения проходит единственный конкурент обвиняемых — Захаров. Ему же удалось поставить свои заправки там, где до недавнего времени стояли объекты Калякиных: арендодатели неожиданно решили не продлевать многолетние договоры аренды.
«Вот у него никаких необходимых лицензий нет, персонал — необученный, его АГЗС нарушают закон, однако правоохранители на это внимания не обращают», — перечисляет «прегрешения» Захарова Калякин.
Решив по русской методе вышибить клин клином, он начал писать многочисленные запросы в силовые структуры, однако, все его заявления остались «под сукном».
«Юров прекращал движение всех наших заявлений на Захарова в прокуратуру и полицию, — говорит Валерий. — Он как-то лично приехал на все АКЗС и пригрозил операторам-заправщикам, что всех их арестует, если они не прекратят продавать клиентам сжиженный газ».
С этой проблемой неформального контроля ФСБ над передвижением, распределением продажей всех ГСМ я сталкивалась еще в 2006-м в республике Коми. Для устранения конкурентов было также инициировано уголовное дело. Человек, который вышел с альтернативным вариантом для котелен, с предложением перевести их с мазута на древесную щепу, которой в Коми большое количество остается в виде отходов от деревообрабатывающих производств. Как только он вышел с этой инициативой на уровень администрации республики, сразу в его отношении возбудили уголовное дело и, так как он был москвич, его тут же взяли под стражу. То, что эту сферу «держит большой брат», это — широко известный факт, удивления это не вызывает, говорит Оксана Михалкина.О коррупционной составляющей в этом деле косвенно может говорить и то, что Калякину предлагали «порешать» данный вопрос за деньги.
«Через адвоката обращались. Три миллиона — за то, чтобы снять обвинения с жены и дочери. Семь миллионов — за закрытие дела», — говорит Валерий.
Пока суд отказывает во всех ходатайствах о сфальсифицированных доказательствах и лжесвидетельствах. Следующее заседание назначено на начало апреля. «Ридус» продолжит следить за развитием ситуации.
www.ridus.ru
Как в Москве "кошмарят" малый бизнес: кто и зачем сносит ангар ООО "Авто-Шанс"
Фото из открытых источников Уровень развития малого и среднего бизнеса традиционно считается одним из главных показателей работы государственных и региональных органов. Если люди не боятся открыть свое дело и получают ощутимую поддержку со стороны государственного аппарата, это как нельзя лучше характеризует работу последнего.
Президент России В.В. Путин призвал «не кошмарить» бизнес, о приоритете защиты прав предпринимателей неоднократно заявляли в Правительстве, Государственной Думе и с других высоких трибун. В Москве создан целый «Штаб по защите бизнеса», который по задумке создателей призван помогать бизнесменам ломать административные барьеры. Однако, как писал классик, «гладко было на бумаге»: к сожалению, практика зачастую расходится с речами политиков разных уровней.
О нелегкой судьбе малого бизнеса в Москве рассказывает Мири Агамирзаевич Угурлиев, генеральный директор ООО «Авто-Шанс XXI век». Компания занимается проведением работ в сфере ремонта и технического обслуживания автомобилей, а также предоставляет услуги автомойки. Если судить по количеству машин на улицах столицы, такой бизнес просто необходим автомобилистам. Однако у «Авто-Шанса» возникли проблемы с региональными властями – Правительство Москвы требует снести принадлежащее компании складское помещение через суд.
Здравствуйте, Мири Агамирзаевич! Расскажите, пожалуйста, что за спорное складское помещение?
В 2008 году ООО «Авто-Шанс XXI век» купило помещение склада-ангара по адресу: г. Москва, ул. Неверовского д. 8. Всё официально: есть договор купли-продажи с предыдущим собственником. Тем более мы фактически использовали этот объект ещё с 1999 года – 9 лет арендовали, а потом решили приобрести в собственность.
А почему его требуют снести? В чем суть требований?
Департамент имущества города Москвы отчего-то считает, что у компании не возникло право собственности на это помещение и требует его снести. Эта история началась несколько лет назад – чиновники не реагируют на разумные доводы и официальные документы, они буквально зациклились на этом сумасбродном требовании.
Чем аргументируют? Приводят юридические обоснования требования снести помещение?
Конечно, приводят аргументы, но они противоречат элементарной логике. Чиновники ухватились за единственный нюанс в этом деле – когда мы пришли регистрировать переход права собственности в Росреестр, нам отказали, так как не явился продавец, бывший владелец склада-ангара. Тогда чиновники заявили, что из-за этого договор купли-продажи не имеет юридической силы. Естественно, наше ООО пошло оспаривать это решение в суд. Мы дошли до Арбитражного суда Московского округа, где наше право собственности признали и постановили, что договор имеет силу, все требования закона соблюдены. Однако в Департаменте имущества города Москвы судебные решения игнорируют и заявляют, что этот склад-ангар – самовольная постройка, которая подлежит сносу.
Правильно ли я понимаю, что до судебного разбирательства уже были активные действия со стороны местных властей?
Да, конфликт начался больше года назад. Тогда, например, в июле 2017 года в адрес нашего ООО «Авто-Шанс XXI век» пришло письмо от Управы района Дорогомилово Западного административного округа Москвы. В письме от нас потребовали в кратчайшие сроки (до 21 июля) снести бытовку и пост охраны, а также убрать металлические ворота от нашего склада-ангара. В противном случае чиновники пригрозили сделать это самостоятельно. Мы оспорили это решение в суде, и всё осталось на своих местах.
Однако передышка была недолгой – 14 сентября 2020 года явились представители префектуры Западного административного округа Москвы и вручили мне как руководителю компании официальные документы. В частности, распоряжение № 627-РП Правительства города Москвы. И уже в документе, подписанным лично Сергеем Собяниным, содержится требование снести наше складское помещение. Только представьте себе масштаб! Глава самого большого города в стране, столицы Российской Федерации, который решает самые разнообразные вопросы в ходе своей деятельности, предписывает лично нам снести конкретное помещение. Очевидно ведь, что мэру просто-напросто подсунули это распоряжение на подпись, ввели в заблуждение!
Почему очевидно? Поясните, пожалуйста.
Сергей Семенович Собянин неоднократно высказывался в поддержку малого бизнеса, а в декабре 2014 года прямо сказал, что автосервисы в Москве необходимо сохранить, ведь они очень востребованы у людей. Я уверен, что в данной ситуации градоначальнику просто не дали разобраться, а нас решили задавить авторитетом – ведь когда подключается мэр столицы, конфликт выходит на новый уровень, тут уже совсем по-другому силы распределены. Кто-то рангом пониже просто хочет «отжать» этот склад.
Как Вы считаете, почему вдруг именно Ваша собственность лишила недоброжелателей покоя?
Откуда же мне это знать, я могу лишь предполагать. Земля в Москве дорогая, а тут складское помещение в отличном состоянии. Меня в эти планы не посвящали, но мне кажется, это один из тех случаев, когда приглянувшаюся кому-то недвижимость решили просто захватить. К сожалению, мы с вами понимаем, что рейдерские захваты не ушли в прошлое. Видимо, кто-то использует все свои связи и рычаги давления, чтобы заполучить этот объект.
Вы упомянули, что чиновники из префектуры вручили документы. В их списке было не только распоряжение?
Да, к моему огромному удивлению и возмущению, они также принесли копию решения Дорогомиловского районного суда от 29 марта 2020 года по делу № 2-977/2020 года. Оказалось, что чиновники ранее подали в суд иск о признании нежилого помещения площадью 602,6 квадратных метров по адресу: г. Москва, ул. Неверовского д. 8 – бесхозяйным, то есть не имеющим владельца. Нас же просто проигнорировали, как будто и нет никакого ООО «Авто-Шанс XXI век», которое приобрело это помещение в собственность по договору купли-продажи, который судами был признан действительным. Нас просто-напросто не уведомили о заседании, и Дорогомиловский районный суд постановил, что помещение должно отойти городу как бесхозяйное. Это просто возмутительно!
Чиновники знали о наших правах на эту недвижимость, но, конечно, струсили и провели всё без нас. Они знали, что я этого так не оставлю – найму хороших адвокатов, мы подготовим всю доказательную базу и отстоим свое право на наше помещение.
И сейчас конфликт вылился в форму судебного разбирательства? Кто инициировал процесс?
Да, так как все административные возможности решения вопроса исчерпаны, конфликт разбирается в суде. Департамент имущества города Москвы и Правительство Москвы подали иск в Арбитражный суд г. Москвы, который в настоящее время рассматривает его в рамках дела № А40-170566/17-181-1341. 15 июня 2020 года суд приостановил производство по делу и назначил судебную экспертизу.
Как Вы намерены защищать свои права помимо суда?
Я уже направил два заявления – одно в Прокуратуру Западного административного округа города Москвы, другое – в Прокуратуру города Москвы. Я требую проверить законность действий чиновников. В частности, мне интересно, что прокуратура скажет об обращении в Дорогомиловский районный суд и игнорировании законного собственника помещения в лице ООО «Авто-Шанс XXI век». Помещение, принадлежащее нашей компании по закону, было признано судом бесхозяйным и передано собственность города Москвы. Очевидно, решение суда основано на неполных сведениях – ведь, повторюсь, нас в суд не позвали, а чиновники умышленно сокрыли всю информацию о покупке склада-ангара нашим ООО.
Также я прошу прокуратуру наложить запрет на снос склада до окончательного решения суда. Пока суд не разрешит наш спор с Правительством Москвы, это сооружение должно быть неприкасаемым.
Для меня это принципиальный вопрос и как для предпринимателя и как для общественного деятеля. Очевидно, что отдельные чиновники продолжают жить в реалиях, кардинально отличающихся от закона и порядка в нашей стране. Когда руководство страны заявляет о поддержке малого и среднего бизнеса, отдельные граждане занимаются банальным саботажем и рейдерскими захватами. Пришло время положить этому конец! Я буду стоять на своём до конца!
planet-today.ru
Жаловаться бесполезно: Ольга Романова — о том, как и почему правоохранительные органы уничтожают малый бизнес
В 2016 году было заведено более 240 тыс. уголовных дел против предпринимателей — больше, чем в предшествующие годы. В 2017 году количество «выявленных экономических преступлений» сократилось — но всего на 3,3%. Эксперты отмечают, что уголовное преследование нередко служит способом давления на предпринимателей, устранения конкурентов и «создания переговорной позиции». Проще говоря, бизнес продолжают «кошмарить» и недавние громкие истории о давлении на рестораторов Сергея Миронова («Мясо и Рыба») и Анастасию Татулову («АндерСон») — тому подтверждение. Глава «Руси сидящей» Ольга Романова рассказывает, как устроено «новое раскулачивание».
Мой друг Гриша — матерый малый предприниматель. Еще десять лет назад был средним, владел несколькими крупными автоцентрами, автомобилями торговал; в 2008, в первую волну кризиса, все потерял, но не приуныл. Стал заниматься продажей и обслуживанием яхт и катеров — бизнес поменьше, но кризис как раз вроде закончился, а борьба с коррупцией еще не началась, так что выживал. Год назад назад закрыл лавочку, с долгами пока не расплатился. Сейчас у него домашний текстиль, классический малый бизнес. Дела идут так себе — говорит, что не может войти в торговые сети. Правила-то он хорошо знает, просто денег нет. Гриша пришел к приятелю, у которого небольшая торговая сеть: возьми, сказал, мой текстиль. Приятель вызвал менеджера, распорядился — взять у Гриши текстиль и брать впредь. Но Гриша так и не смог положить свой товар на полку — менеджер побоялась стрясти с Гриши денег за место на полке, как она делает со всеми, но и товар без денег так и не взяла.
Малый бизнес совсем беззащитен перед любыми силовиками, у него нет возможности содержать службу безопасности и GR. Поэтому любая проблема сначала решается взятками, а когда кончаются деньги — куда кривая вывезет. Поборы входят в себестоимость продукта, что приводит к работе по серым и черным схемам.
Нужен кэш. Неучтенный кэш.
Где его взять? В малом бизнесе для обналички сейчас принято использовать ИП, там налог — всего 6%. Если на своем жизненном пути вы встречаете ИП с большими оборотами, не факт, что кому-то везет и дела идут. Возможно, это просто крупный центр обналичивания — со всеми вытекающими последствиями. А может и нет. Но если силовикам нужно поживиться или накосить «палок» по раскрываемости — малый бизнес всегда под рукой, а там всегда что-то не по закону. Потому что по закону невозможно — ну никак.
Читать также
Как предпринимателю избежать обвинения в «обналичке»
Малый и средний бизнес можно в любой момент обобрать и посадить — за что угодно. В Уголовном Кодексе есть даже специальная статья, очень популярная, — ст. 238 «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». Между прочим, до двух лет по первой части, если не было смерти по неосторожности. Если кто-то отравился и попал в больницу, достаточно заявить, что он выпил чашку кофе в твоем кафе, — и добро пожаловать в волшебный мир следствия и прокуратуры. Никто не будет проверять личный холодильник потерпевшего, где в кастрюле с борщом взошли свежие побеги сахарной свеклы.
Или, например, предприниматель Илья Юдин, член «Единой России» и весьма благонадежный и ответственный гражданин, основал в Зеленограде компанию по разработке и поставке высокотехнологичного энергосберегающего оборудования на российский рынок. Подал заявку в Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (госденьги), выиграл конкурс. За грант (он не успел его потратить на свои приборы, более того — не успел получить) его и взяли. Следствие решило, что предприниматель имел намерение похитить всю не полученную сумму гранта. Грантодатель был удивлен, ибо претензий не предъявлял, что не помешало суду впаять предпринимателю три года общего режима, он сидит сейчас. Прокурор пояснил журналистам: «Позиция Фонда, который не считал себя потерпевшим, не имела значения для обвинения, поскольку суть квалифицированного мошенничества как раз и сводится к тому, чтобы обмануть потерпевшую сторону».
История одного стартапа
В один прекрасный день явился в офис к предпринимателю Илье господин (по его, господина, словам, бывший сотрудник УЭБ и ПК).
Сказал, что представляет интересы некой группы товарищей, желающих проинвестировать в компанию Ильи. Естественно, как руководитель бизнеса, Илья стал задавать конкретные вопросы: что? как? сколько? — чем и спугнул представителя.
В скором времени Илья решил провести аудит рабочих мест технического директора и главного бухгалтера. Аудиторская компания нашла много интересного, и Илья отстранил главбуха и технического директора. На следующий день получил маски-шоу — без возбуждения уголовного дела, в рамках ОРМ были изъяты без описи вся документация и все компьютеры.
Два месяца Илья пытался получить документы и технику обратно, ведь работы по гранту никто не отменял. А потом узнал, что в отношении него возбуждено уголовное дело по невыплате зарплаты сотрудникам (которых он отстранил после аудита). Но знакомить Илью с постановлением о возбуждении никто не спешил, потому что дело быстро переквалифицировали на мошенничество, ст. 159 УК. А туда все что хочешь можно запихнуть, это резиновая статья.
Таких историй — несколько десятков тысяч в год. Следователь, который вел дело Юдина, до этого обвинил малого предпринимателя Руслана Телкова в том, что он, Телков, нарушил авторское право леопарда, торгуя мебельной тканью в леопардовые пятнышки по запатентованному собственному эскизу. Парень год просидел в СИЗО, потом три года дело закрывал. Он вырвался, уехал сразу с женой и детьми в США. Но так и не смог вернуть несколько километров ткани, которую следователь конфисковал как вещдок.
По данным исследования «Избыточная криминализация экономической деятельности в России: как это происходит и что с этим делать», чаще всего необоснованно криминализируются:
нарушения правил ведения налогового и бухгалтерского учета («например, оплата незначительного административного штрафа, наложенного на должностное лицо, со счета предприятия трактуется как растрата»);
нарушения правил работы с материальными ценностями и денежными средствами («ненадлежащий учет материальных ценностей трактуется как их присвоение, несмотря на то что физически они не перемещались от организации к работнику»);
нарушение договорных обязательств («однократное неисполнение договора трактуется как мошенничество, даже если подсудимый утверждает, что возможность исполнения была утрачена в связи с объективными обстоятельствами»).
Причины избыточной криминализации:
для преступлений имущественного характера необходимо, чтобы ущерб превысил определенную сумму, однако для квалифицированных составов (с отягчающими обстоятельствами) тех же самых преступлений нижний порог не установлен;
органы расследования имеют возможность не доказывать наличие у подозреваемых умысла на причинение вреда;
органы расследования имеют возможность не принимать во внимание позицию потерпевшего;
многие ненасильственные преступления относятся к категории тяжких — а значит, «интересны» органам расследования с точки зрения отчетности по раскрываемости.
У меня есть своя теория, кому и зачем все это нужно. То есть понятно, зачем это нужно следствию, прокуратуре и суду, — у всех свой план по палкам и посадкам. К тому же, выполняя план, всегда можно оставить предпринимателю дырочку и намекнуть, как договориться. Многие договариваются, но даже те, кто считает, что удачно «решили вопрос», в итоге оказываются за решеткой, когда кончаются деньги.
Но зачем это нужно государству, ведь оно способно окоротить шакалов в погонах и мантиях? А затем, что такова уголовная политика. Предпринимательство истребляется как класс, и началось это не вчера.
Сначала раскулачили олигархов: Потанина заставили дважды заплатить за «Норникель», что и почему случилось с Ходорковским, рассказывать не надо. Все это продолжается. Посмотрите хоть на Вексельберга: в тюрьме сидели близкие ему люди, менеджеры с хорошей репутацией (Вайнзихер и Ольховик, сейчас они под домашним арестом). Или вот возьмем для примера АФК «Система» с «Башнефтью». Кто был победителем в любой из этих ситуаций? Государственный бизнес, вернее, бизнес под крышей государства. Обобщенная «Роснефть».
Но кто сказал, что раскулачивание касается только мастодонтов? Это всех касается. Только игроки масштабированы иначе. Вот только что здесь была шашлычная «У Гиви», а теперь сияет фешенебельный магазин и все знают, что его владельцы в недавнем прошлом работали в ФСБ. Вчера вот в этом поезде был отличный буфет с кьянти и настоящими макаронами, а теперь здесь изжога, пиво и чипсы, потому что у начальника железной дороги подрос сынок и для начала торгует чипсами. А вот здесь было недорого и вкусно, а теперь дорого и невкусно, но другого-то нет и не будет, потому что за этим следит лично префект, государев человек, — ему не надо, чтобы недорого и вкусно, а надо, чтобы были свои. Здесь была удобная частная автостоянка, а теперь в округе нет вообще ни одной, а здесь была палатка с хачапури, а теперь пустырь, — зато Москва-то как хорошеет, а вы все злые.
Кто будет жаловаться? А главное — куда?
incrussia.ru
Мораторий не мешает «кошмарить» малый бизнес
3486
2
1 января начали действовать «надзорные каникулы», предложенные Владимиром Путиным Федеральному собранию в качестве помощи малому бизнесу, замордованному в России избыточным, удушающим контролем с бесконечными проверками. Предприятия с выручкой меньше 800 млн рублей в год и штатом до 100 человек освободили от большинства плановых проверок на три года. Однако уже очевидно, что мораторий не только не решит проблем предпринимателей, но ещё больше осложнит их жизнь.
Эксперты отмечают: вся проблема в том, что государственная махина набрала обороты и уже не может притормозить. Фактически изменение произошло лишь одно: плановые проверки стали внеплановыми, то есть ещё менее управляемыми государством. По выражению президента «Опоры России» Александра Калинина, с этого года они растут «в арифметической прогрессии».
Разгон этой напасти происходил весь прошлый год, о чём свидетельствуют данные Генпрокуратуры и Минэкономразвития. Цифры этих ведомств немного разнятся, но направление движения, его суть характеризуют одинаково, и это – курс на дальнейшее удушение. По данным Генпрокуратуры, 66% проверок бизнеса в 2015 году носили внеплановый характер. По данным Минэкономразвития, их доля в тотальном контроле – 59%. Ведомство представило статистику. В 2013 году на внеплановые приходилось 49% от всех проверок, в 2014 году их доля подскочила до 56%, а в 2015-м достигла 59%. За год на 824 тыс. плановых проверок пришлось 1 млн 180 тыс. внеплановых. И это без учёта проверок на муниципальном уровне, данных по которым у Минэкономразвития пока нет.
Само отсутствие таких данных – очевидный повод для проверки, хоть плановой, хоть неплановой, ведь странно в эпоху компьютеров и Интернета месяцами формировать базы данных. И эту, похоже, никем не контролируемую медлительность можно объяснить целым спектром причин вплоть до манипуляций. Но какой интерес может быть в контроле работы государственных органов? Никакого. В отличие от проверок бизнеса. «Там, где мы их (проверки. – Ред.) сокращаем по планам, они тут же вырастают вне плана», – объяснил ситуацию замминистра экономического развития Олег Фомичёв. Он сообщил, что Минэкономразвития включило в антикризисный план пункт о снижении числа внеплановых проверок малого и среднего бизнеса в 2017 году на 30%. 1 марта правительство утвердило план, но без этого пункта. Куда он подевался, никто не знает.
Вред таких проверок для бизнеса очевиден: нервотрёпка, сбой текущей деятельности вплоть до полной остановки работы, репутационные и, конечно, денежные издержки. Интересный факт от Генпрокуратуры: примерно 8–10% фирм за год проверили 5 и более раз. Вред огромный, а пользы мало. Впрочем, для кого как, выгодоприобретатели есть: 6–8% от всех проверок инициируются в целях конкурентной борьбы и даже отъёма бизнеса.
Кем инициируется? Генпрокуратура знает и это: одним из нарушений она называет необоснованные проверки по анонимным обращениям. То есть проверяльщики за государственный счёт выполняют попутную задачу уничтожения или отъёма бизнеса в чьих-то корыстных интересах. Тупо выполняют роль инструмента и сами этого не осознают?
Казалось бы, анонимка должна рассматриваться как повод к принятию мер в самую последнюю очередь. Однако выясняется: исключение анонимных обращений в качестве основания для проведения внеплановых проверок потребует внесения изменений в законодательство. К радости бизнесменов, они уже готовятся. В правительстве тоже кипит работа над решением проблемы обязательной идентификации личности заявителя о нарушении для проверки этого нарушения. Может быть, в итоге анонимщики наконец будут обузданы. А может, и нет.
Александр Калинин, президент «Опоры России»:
– Теоретически сейчас тебе могут выписать штраф, а могут предписание. Но если контролёр вышел на проверку и вернулся без штрафа, то начальник тут же его вызовет и обвинит в коррупции. Все говорят: я лучше штраф выпишу и буду жить спокойно.
Мы предлагаем ограничить первую проверку предписанием. Это сразу снимет напряжённость в сфере контроля и надзора. Все будут понимать, что контролёры – не карательные экспедиции по сбору податей, а в каком-то смысле консультанты.
versia.ru
